Ёрш

Acerina vulgaris L. Повсеместно - ёрш; мелкий ёрш на Бело-озере- шига. В Малороссии местами неправильно - бобырь; местами на Днестре - кострик (молодой?), ноготь, ногтик (в Могилеве); в Гродн. губ. - сгаръ; на р. Стыри - царик. В Польше - ясгарь, ясгарц, ясц. Лит. - пукис; финск. и у ижор. - кииски; лат. - уллис, кизир; эст. - киис; вот. - ерич; чувашек. - кыртыш; черем. - крыш, криш; вог. - перван, тарван, тарри; тат.-башк. -чашбаш; у татар на Свияге - сула (?). Башк. также - юрыш; калм. - хоти-берег, шургус, шюрю, шыргы; бараб. - картеяк; телеут. - ит-бапык; сам. - нойе, ямечику; ост. - нырета, нырта, хельк, нирза, нырзатауэ; берез, ост. - лар, парка; на Сургуте - лакул; Нарыме - нырсса; ост. - сам. - нырта; тунг. - поонгой, кангыя; бурят. - ермоки.

Наружность ерша, конечно, известна каждому, и эту рыбу трудно смешать с какой-либо другой. Будучи вынут из воды, ерш имеет крайне оригинальный вид и с первого взгляда может показаться каким-то чудовищем: он так растопыривает свои острые плавники и "щеки", также вооруженные зубцами, что скорее походит на колючий шарик, но уже никак не на рыбу; вдобавок он и хвост согнет на бок. Это взъерошивание, послужившее поводом к названию этой рыбы ершом, составляет единственное средство ее защиты: перед этим лесом твердых шипов отступает и голодная щука. Из уважения к этой способности постоять за себя и отделываться от всяких врагов малороссийские рыбаки дали ему прозвание хозяина.

Складом своим ерш напоминает окуня, но передний -колючий - спинной плавник его неразрывно связан с задним, толстые колючки (2) заключаются и в заднепроходном плавнике; жаберные крышки (щеки) также усажены 11-12 острыми шипами. Глаза у него очень большие - на выкате, с мутно-лиловой, иногда даже синеватой радужиной. Спина серо-зеленая с черноватыми пятнышками и точками, бока несколько желтоватые, брюхо беловатое. Впрочем, цвет его зависит от местопребывания: в реках и озерах с песчаным дном ерш всегда светлее, чем в иловатых местностях. Здесь он иногда бывает почти темно-зеленого цвета. В прудах ёрш большею частию имеет желтоватое, даже желтовато-серое брюшко. Кроме того, в реках ходовой ёрш, как и всякая другая рыба, всегда белее оседлого, "стоялого", или "стоевого", ерша.

Обыкновенно ёрш имеет в длину около 5 дюймов, хотя при благоприятных условиях, т. е. при обилии пищи и трудности ловли, достигает гораздо большей величины. Самые крупные ерши встречаются вообще при устьях рек и в больших озерах, напр, в устьях Днепра, Буга, Оки, Суры, в оз. Селигере, Чухломском, Пудкозере (в последнем до фунта), но самые гигантские ерши ловятся в некоторых приуральских и западно-сибирских озерах, где они достигают до 14 дюймов длины и весят до 1 1/2 фунта*. Ерши-фунтовики еще встречаются во многих озерах Екатеринбургского уезда и ловились прежде целыми пудами. Этот гигантский рост здешних ершей зависит исключительно от обилия небольших рачков мормышей, которые круглый год, особенно зимою, составляют почти единственную пищу этой рыбы, между тем как в реках она зимою лежит в глубоких местах и почти ничего не ест. Осенью и раннею весною желудок ерша всегда бывает набит мормышами по самое горло.

Ерши эти, вероятно, принадлежат к особому виду Acerina fischeri Eichw. (Analecten a. d. Palaeontologie und Zoologie. 1871). Известно, что из Петербурга на коронацию покойного императора было отправлено сорок ершей, весивших ровно пуд.

Вообще мелкие рачки, мелкие насекомые, личинки последних составляют главную пищу ерша; весной он также поедает в большом количестве икру других рыб и потому в небольших озерах скоро истребляет других рыб, почему нередко, особенно в Северной России, встречаются озера, населенные только одними ершами. Несомненно, что они едят не только недавно выклюнувшуюся молодь рыбы, но не прочь поживиться вообще мелочью, так как местами, в очень рыбных озерах, не особенно редко берут на малявку (напр., на Сенежском оз.).

Ерш имеет весьма обширное распространение: он водится во всех странах Европы, за исключением Испании, Италии и Греции, и в большей части Сибири, по крайней мере до Байкала. Вместе с тем он встречается как в больших реках, так и в речках на взморье, в озерах и проточных или ключевых прудах. Он очень неприхотлив и составляет почти неизменного спутника окуня, подобно которому не любит сильного течения и предпочитает в реках или заливы, или же ямы с водоворотами. Поэтому ерша нет в северных быстротекущих речках, и он как в северно-русских реках, так и в южно-русских встречается чаще в заливных озерах, в лиманах, чем в реке; в Днестре, Днепре и Доне ерш вообще малочисленнее бирючка, почему местами даже называется в отличие от последнего озерным ершом. Впрочем, везде главная масса ерша добывается как промысловыми снастями, так и удочкой, именно в озерах и на взморье.

Ранней весной или, вернее, в конце зимы стаи ерша, зимовавшие на ямах, выходят на более мелкие места и через некоторое время начинают нереститься. По-видимому, время нереста находится в зависимости от таяния льда, а потому происходит в реках значительно ранее, чем в озерах. Последние наблюдения показали, что ерш начинает метать икру немного разве позднее щуки* и раньше окуня - еще подо льдом и в реках во всяком случае до большой воды. Таким образом, в Юго-Западной России нерест ерша бывает в феврале, на Дону - в марте, в Средней России - в начале апреля, а на севере и в уральских озерах-в начале мая. По моим наблюдениям, в последних весь ерш выметывает икру в несколько дней (ночей); по другим - нерест продолжается недели две. Надо полагать, что сначала трутся крупные ерши, потом средние и, наконец, мелкие, полутора-двухвершковые (с головою и хвостом) двухлетки. При этом стаи ершей не предпринимают далеких путешествий, подобно другим рыбам, хотя все-таки несколько поднимаются по течению и из больших рек или озер заходят в устья мелких притоков.

Что касается места нерестилища, то здесь мы встречаем некоторые разногласия, которые можно, впрочем, до некоторой степени объяснить ранним нерестом и тем, что он происходит не на поверхности воды и, кроме того, ночью, а следовательно и трудностью наблюдения. Кроме того, несомненно, что при различных условиях ерши выметывают икру на различных местах. По моим наблюдениям, в иловатых озерах они нерестятся на глубине, в ямах с хрящеватым или каменистым дном, каковые всего чаще бывают близ устьев озерных притоков. В реках же всего чаще, судя по обилию мелких ершей в старицах, протоках и заливных озерах, соединенных протоками с руслом, ерши трутся в этих местах, опять-таки на жестком, песчаном или глинистом дне, с небольшим течением. Терлецкий говорит, что они (в реке) отыскивают мелкое (?) песчаное или хрящеватое место около берега, что, быть может, объясняется местными условиями. В северо-западных русских озерах, вообще глубоких, ерш, по-видимому, выбирает уже более мелкие места и выпускает икру на песчаных кряжах или откосах, однако на глубине около сажени.

Нерестятся ерши большими или меньшими стаями (от сотни до нескольких тысяч особей), в сумерки или ночью, на самом дне, причем они, по наблюдениям Терлецкого, "бегают взад и вперед кругами, наталкиваются и перепрыгивают друг через друга, трутся и устилают дно молоками и мелкою икрою в виде какого-то киселя". Икра ерша действительно связана между собой студенистою, хотя и нелипкою слизью, посредством которой она прикрепляется к камням или ко дну, в виде исключения к траве, вернее, задерживается неровностями дна, так как она ложится густым слоем. Яйца желтоватого цвета, мелки (0,8-1 милл) и довольно многочисленны (от 50 до 100 тысяч); развиваются они довольно медленно: молодь выклевывается из них не ранее как через две недели и, кажется, остается на местах вывода до конца лета, появляясь на мелких песчаных местах в конце августа, достигнув немного более дюйма величины. Годовалый ерш около полутора вершка, но в зауральских озерах, на взморьях и вообще в очень кормных местах, изобилующих ракообразными (из Gammarus по преимуществу), ерш растет несравненно быстрее.

Полая вода, хотя застает стаи ершей на местах нереста в сравнительно тихих местах, все-таки разбивает их и сносит в заводи, затоны и глухие заливные озера, где они нередко и остаются до следующего разлива. Только когда река окончательно войдет в берега и достигнет почти обычного уровня, в Средней России не ранее начала мая, ерши начинают собираться стаями в удобных местах - в ямах, у глинистых обрывов, т. е. в ярах с обратным во-доворотным течением, в глубоких затонах с медленным течением, особенно если тут стоят лесные гонки. В судоходных реках ерша чаще всего находят у плотов, по той причине, что здесь всего удобнее его удить, а также потому, что летом, в жары, он находит себе здесь не только необходимую ему тень и прохладу, но и достаточное количество мелких животных организмов, служащих ему пищею. По той же причине много держится ерша в затонувших на глубине барках.

Ерш всегда избегает солнечного света и теплой воды, а потому летом редко встречается на глубине менее сажени, особенно крупный; около берега эта рыба встречается, когда он хотя и неглубок, но обрывист или идет уступами, потому что сильная волна и прибои размывают его, освобождая червей и личинок. Отсюда и произошло мнение, что ерш любит муть и что можно приманивать его, производя эту муть искусственно. Впрочем, молодь ерша и мелкий ерш-селеток идет на муть не хуже пескаря и попадается с ним в подъемные сети (см. "Пескарь"). В проточных прудах ерш, как рыба ночная или, вернее, сумеречная, живет в ямах у тенистых берегов, но всего больше любит он держаться у плотин, свай, купален и мостов, где находит тень, прохладу и пищу. По приметам рыболовов-охотников, ерш питает особую слабость к бодяге, покрывающей иногда сплошь подводные сооружения и служащей гнездилищем различных мелких организмов. Но привлекает его сюда главным образом мотыль - красные личинки комара-толкунчика, живущие массами в иле, а потому в прудах ерш гораздо реже встречается на песчаных местах, чем в реке. В жаркое время, когда вода в пруде достигает температуры до 20° и выше, ерш, смотря по местности, или уходит к ключам и устьям родниковых ручейков, или прячется под плавучие берега - трясины, если таковые имеются. В неглубоких озерах весь ерш целое лето укрывается под этими так называемыми лавдами, или лавами, тем более что в северных зауральских (вероятно, и в средне-русских озерах, как, напр., Ростовском, Галицком) под лавдами живет все лето мормыш (горбунчик, Gammarus), который служит его главною пищею и тоже не выносит теплой воды. Наконец ерш летом поднимается из проточных прудов или озер в речное русло и нередко доходит до следующей плотины, поселяясь на дне омута, на самой глубине, где если и есть какое-либо течение, то только круговращательное, самое выгодное для такой непроворной и флегматичной рыбы. Впрочем, нельзя сказать, чтобы она совершенно избегала течения: крупный речной ерш встречается нередко в таких местах, где ему кажется бы не удержаться, но дело в том, что ерши, как чисто донные рыбы, отлично пользуются всякими закрытиями в виде камней, уступов, неровностей дна, каждой ямкой, ложбинкой, промоинкой и в таких местах стоят тесно, плотными рядами, прижимаясь ко дну. Вообще ерш - рыба общественная, миролюбивая, и даже крупные ерши уживаются с мелкими, но зато, где стоит ерш, там мало вероятности найти какую-либо другую рыбу, кроме налима, ночью. Налим живет всегда в тех же почти местах реки, где и ерш, и может быть назван главным врагом его, так как едва ли не предпочитает последнего пескарю и гольцу. Сом еще довольно охотно ловит ершей, втягивая их в свою огромную пасть, судак - и только крупный -довольно редко, а щука - в виде исключения и местами.

Все лето ерш ведет довольно оседлую жизнь. Только сильное нагревание воды в прудах и паводки в больших и средних реках заставляют его перекочевывать в другое место. Сильные и внезапные паводки, кроме того, что сносят ершей в заводи, но разбивают стаи, и проходит обыкновенно несколько дней, даже более недели, прежде чем они соберутся на прежних местах. В конце лета, когда вода похолодеет, ершиные стайки все более и более группируются на определенных, удобных и кормных, местах, и в это время начинается их главная ловля. К осени ерш собирается уже массами; в запруженных реках, кажется, с сентября иногда чуть ли не весь ерш собирается в омут, где и зимует; в озерах, однако, мелкий ерш еще долго стоит на мелях и уходит вглубь после сильных утренников.

Случается, что в мелких озерах сильные осенние ветры выкидывают на берег массу ершей, не успевших вовремя удалиться на глубокое место. Зимует ерш всего чаще в устьях небольших рек, в очень глубоких ямах в русле или под плотинами в омутах; в озерах предпочитает или тоже устья ручьев и речек, или колодцы, т. е. подводные ключи, отдаленные от берега. Однако по перволедью ерш еще некоторое время держится сравнительно мелких мест и жмется ближе к берегу, около краев ямы, и, только когда лед окрепнет, сваливается в нее и ложится там рядами, в несколько слоев. Сначала он еще принимает пищу, но в средине зимы, особенно при сильных морозах и очень толстом льде, перестает есть вовсе до сильных оттепелей. В Зауралье ерши с февраля уже пожирают во множестве мормышей, усеивающих нижнюю поверхность льда.

Как промысловая рыба ерш не имеет большого значения, так как сетями и неводами ловится в большом количестве только в озерах и в море, а главным образом потому, что потребляется большею частию на месте. Дело в том, что ценится, притом в столицах и больших городах ценится очень дорого, только живой и по меньшей мере совершенно свежий ерш, покрытый слизью, как одна из лучших рыб для ухи; мороженые же ерши стоят дешевле мелкого окуня. Всего более ловится ерша по Балтийскому побережью, где он кишит в заливах, в Финском заливе, в устьях Невы, во многих северных озерах, напр. Ильмене. В Остзейских губерниях и в Пруссии он служит местами главною пищею прибрежного населения.

Ёрш чуть ли не единственная рыба, которая едва ли не в большем количестве, ловится на удочку, чем сетями, отчасти потому, что его, как рыбу донную и живущую на ямах, ловить неводами неудобно, но больше потому, что он очень запутывается и мнется, так что неводная ловля дает незначительный процент живой рыбы, сравнительно с ловленной на удочки, особенно в зимнее время. В окрестностях Москвы и Петербурга очень многие промышляют уженьем ершей, зарабатывая иногда по нескольку рублей в сутки; но и между столичными рыболовами-охотниками есть много любителей уженья ершей, да и вообще, кажется, у нас везде последние предпочитаются всякой другой мелкой рыбе, начиная с пескаря и кончая плотвой. Весьма странно, что ерш во Франции (по Jobey) в большем презрении, чем какая-либо другая рыба: не только в охотничьем отношении, но и в гастрономическом пескари, гольцы, даже гольяны предпочитаются бедному ершу.

Уженье ершей резко разделяется на три периода: 1) весенне-летнее, с того времени, как вода войдет в берега, и до того, как температура ее понизится примерно до 12°, в Средней России - с конца апреля до конца июля; 2) осеннее - до замерзания и 3) зимнее - от замерзания до вскрытия. Так как местами осенью и зимою ерш составляет чуть ли не главный объект уженья, то все способы ловли его удочкою будут описаны мною довольно подробно, в особенности же зимняя ловля.

Прежде всего надо сделать следующие общие замечания, которые, впрочем, всякий может вывести из сделанного выше описания образа жизни. Ерша всегда следует искать на сравнительно глубоких, ямистых или затененных местах; даже и здесь он выбирает углубления, а потому прежде, чем ловить, надо отыскать самое глубокое место. Это рыба сумеречная, и ловить ее среди дня, т. е. около полудня, стоит только зимою, а летом можно только под плотами. Так как ерш всегда держится на самом дне, касаясь его брюхом, то насадка должна касаться дна и в крайнем случае не доставать на вершок от него; рыба эта вялая, ленивая и в редких случаях станет подниматься кверху и за плывущей над нею насадкою. По той же причине нередко бывает, что из двух рядом сидящих на лодке рыболовов один ловит ершей много, а другой очень мало. Несмотря на то, что ерш имеет чрезвычайно сильно развитое обоняние, все прикормки и притравы оказываются малодействительны и даже бесполезны: ерши в реках, на течении, с крайней неохотой расстаются с облюбованной ими ямкой и если подаются вверх по течению ради прикормки, то очень нескоро. В прудах же и озерах, вообще, где течение не стесняет свободу его движений, ерш более внимателен к прикормке. Взмучивание же воды, советуемое некоторыми рыболовами, не только излишне, но при обычном способе лова ерша (см. далее) в отвес даже вредно, так как отгоняет ершей от места. Наконец, по замечанию некоторых специалистов по ужению, мною не проверенному, ерши берут всего лучше в полнолуние и в это время берут хорошо среди ночи.

Весенняя и летняя ловля ерша удочкой малодобычлива и мало практикуется рыболовами, которые весною заняты уженьем более крупной рыбы. Настоящий охотник если и попадет в это время случайно на стайку ершей, то непременно перейдет или съедет на другое место, так как где стоит ерш, там мало вероятности вьгудить другую рыбу. В это время ерша больше ловят в стоячих водах - прудах и озерах, - чем в реке, чаще на удочки с поплавком, чем без поплавка. В реках, конечно судоходных, летнее уженье производится чаще с плотов, пристаней, с барок и купален, чем с берега или с лодки; в прудах - с плотин, купален, мостков; на озерах (напр, в Зауралье) изредка удят ершей также делая как бы проруби в плавунах (лавдах), под которыми стоит ерш. Но в травах ерш ловится в виде редкого исключения, так как встречается здесь только во время нереста других рыб, причем подбирает б. ч. ту икру, которая легла на дно. Где его искать - сказано выше, но опять-таки повторяю, что, особенно в реках, надо предварительно найти самые глубокие ямки, а потому необходимо иметь с собою лот для вымеривания глубины: для такой ленивой рыбы ошибка на четверть аршина может повлечь полную неудачу.

Всю весну и первую половину лета ерш берет всего лучше под вечер и ранним утром, но иногда недурно клюет в это время и ночью; днем же - за редкими исключениями, например под плотами, и все-таки много хуже.

Главная, даже единственная, насадка весною и летом -навозный червь, так как мотыля в это время мало, да и его труднее насаживать, а большой земляной червь (выползок) слишком велик для такой мелкой рыбы. Крючки употребляются поэтому довольно крупных номеров, от 5-го до 8-го; при плохом и осторожном клеве лучше обыкновенные (лимерик, кирби), а не мотыльные длинным стержнем. Леска предпочитается волосяная (3-4 - волоса), как более дешевая; поводки делаются из 2-1 волос, а не жилковые, потому что обыкновенные жилки чересчур крепки и при задеве, напр., леска будет рваться не у поводка, а много выше, что очень выгодно.

В стоячей воде ловят почти всегда с поплавком. На реках же - как с поплавком, так и без него, т. е. в отвес, с лодки или плота; реже на длинные лески, в закидку не стоит возиться; в последнем случае лески должны быть покрепче. В ловле прудового и речного ерша есть некоторая разница; первый сытее и прихотливее, а потому на обрывки червя летом не берет вовсе, осенью же редко, и для него надо насаживать непременно цельного червя, пуская хвостик длиннее или короче, сообразно клеву. В реке же, на течении, хотя бы и слабом, ерш всегда голоднее, опрометчивее и проворнее, а потому хвостик бесполезен, даже вреден, тем более что течение часто оставляет его в пасти ухватившейся за него рыбы, не желающей покидать своего места. В стоячей воде поплавок при поклевке ерша сначала дробит, потом медленно погружается, слегка вбок; впрочем, мелкий ерш обыкновенно везет поплавок в сторону, отбегая от конкурентов, а погружает его более крупный. В реке же, на течении, поплавок всегда погружается и поклевка более энергичная, напоминающая поклевку окуня. Впрочем, степень погружения поплавка и здесь зависит от того, волочится ли насадка по дну или на небольшом расстоянии от него, и случается, что поклевка совсем не заметна. Некоторые ловят ершей на двойчатки (см. далее), как осенью, не только на донную, но и с поплавком, даже в стоячей воде, но весной и летом такая ловля неудобна, так как и без того вялый клев еще менее заметен, а подсечка неправильна и часто запаздывает. В прудах при сильном клеве на поплавочные удочки можно, впрочем, и в это время удить ершей на два крючка, из которых один лежит на дне, а другой (на коротеньком поводке) - на вершок выше, больше ради того, что нижний червяк часто закапывается в жидкий прудовой ил. С поплавком удят ершей и на плотах (гонках), пропуская крючок с червем в щели между бревнами, но здесь правильнее ловля на весу, без поплавка, так сказать на ощупь, с коротким гибким удильником (аршина в 1V2, лучше всего можжевеловым), который держится в руке, причем, если клев очень вял, червяка изредка приподнимают от дна на вершок-два мелкими и частыми толчками. Таким образом можно подзадоривать сытых ершей и при уженье с поплавком. Ловля с плотов на кобылки (см. далее) весной и летом практикуется довольно редко, кажется, только на более глубоких и сравнительно быстрых местах, где ловля с поплавком очень неудобна. Этот способ много добычливее, так как ерш сам себя подсекает, приподнимая лежащее на дне грузило, что дает возможность ловить разом на несколько кобылок, не держа их в руках. С лодок, с мая по июль, ершей ловят разве только на озерах, в ямах, куда они забираются на лето, чаще без поплавка, неудобного на глубоких местах, на весу, как окуней, на довольно длинные удилища, с тонкими, чувствительными кончиками, которые кладутся поперек лодки. Понятное дело, так ловить можно только в тихую погоду, так же как и с поплавком. На обыкновенную донную удочку, с длинной леской, в закидку ерша в реках ловить летом совершенно не стоит.

Настоящая ловля ершей начинается к концу лета: у нас, под Москвой, редко ранее Ильина дня или даже первых чисел августа, когда они соберутся в многочисленные и густые стаи на известные места - чаще всего ямы близ впадения речек и к омутам под плотинами. К этому времени начинает также брать и селеток, достигший величины 1-1 1/2 вершка (смотря по лету и местности), переселившийся от берегов в более глубокие места со слабым течением или без него. Это т. н. "ерш-глаза", так как голова с огромными выпученными глазами составляет чуть ли не большую часть его туловища. Такого ерша по возможности избегают и в большинстве случаев ловят полуторагодовалого, двухвершкового ерша. В Москве-реке ерш вылавливается удочками в таком большом количестве, что лишь весьма немногие ерши достигают 3-4-летнего возраста при длине в 3 вершка*.

Судя по быстроте роста, одинаковой с пескарем, ерш вряд ли живет более 10 лет. Я думаю даже, что и в больших реках, напр. Волге, очень немногие, самые крупные, ерши старше 5 лет. В Москве-реке в жаркое лето 1890 г. ерш-селеток в июле был в 1 '/2 раза крупнее, чем ерш 1889 г., и ловился в большом количестве на двойчатки (на мотыля или навозного красного червя).

В стоячих водах, как кажется, клев ерша много слабее, чем в проточных, и здесь его нельзя столько поймать, сколько в реках или сколько в прудах же и озерах зимой. В это время ерш ночью уже вовсе не берет, но зато клюет с рассвета часов до 10 утра и от 2 пополудни до потемок; ночью ерш попадается только в лунные ночи. Уженье производится чаще всего с лодки, реже с берега в реках и на озерах почти исключительно без поплавка. Озерная и прудовая ловля мало отличается от летней, разве только тем, что ерш берет вернее и даже на обрывки червей, но осенняя речная ловля у нас под Москвой по отношению к добычливости, кажется, доведена до совершенства и весьма оригинальна с своими приемами. Бывали случаи, что проворный и неутомимый рыболов, при сноровке, вытаскивал (на не очень глубоком месте, конечно) в день свыше тысячи штук, т. е. около двух пудов ерша (мелкого и среднего). Это уже не охота, а каторжная работа, которая заключается только в методическом, но быстром и ловком снимании колючей рыбы с удочек. Ловят обязательно на двойчатки*, при хорошем клеве - на две короткие удочки, при плохом - на 3 или 4; впрочем, хороший рыболов, как только клев перемежится, переезжает на другое место. Вся суть действительно в том, чтобы попасть на место, а для этого, установив лодку поперек ямы*, закидывают сначала 3-4 и более донных с выверенными, т. е. достаточно тяжелыми, грузилами, на различных расстояниях от лодки, у самой лодки и сажен на десять от нее. Если в течение десяти минут поклевки не будет, рыболов переезжает на другое место, вправо, влево или ниже; если же окажется, что ерш берет только на одну из удочек, то лодку осторожно спускают к этому самому месту и ловят только на две двойчатки, спуская их в отвес или почти в отвес так, чтобы груз лишь слегка приподнимался течением, а б. ч. лежал бы на самом дне, вместе со щетиной двойчатки, а поводки с крючками и насадкой извивались и колебались.

Двойчатка, или двухвостка, которая многими москворецкими рыболовами употребляется для ловли и других рыб, а не одних ершей, делается таким образом: берется по 4-6 и более самых длинных щетин, до 4 вершков (отборная щетина продается в Москве у Бека на Софийке по 5 коп. пучок), тонкие концы их (иногда одна-две щетинки толстыми концами) связываются обыкновенным узлом, щетинка свивается, а толстые концы, во избежание раскручивания, обматываются шелком, ниткой или самой тонкой проволочкой. Две таких прядки накладываются одна на другую толстыми концами (на 1/4 вершка) и также обматываются. Затем берут волосяной поводок (4-волосный и толще, смотря по надобности) и привязывают его (захлестывают, сделав петлю) к самой середине этой как бы перекладины из щетины. Грузило - просверленная картечина или пуля - продевается в поводок и обыкновенно закрепляется на щетине, для чего предварительно грузило разрезывают до половины и защемляют. К концам щетины привязывают поводки из 2-3 хороших волос (отнюдь не жилок, если ловят на тонкую леску) и не длиннее четверти, чтобы не путались. К поводкам привязываются непременно мотыль-ные крючки, соответствующие размерам № 6-8. При ловле ершей берется значительный запас двойчаток (часто обрываются при заде-вах) с грузилами различной тяжести.

Насадкою служат чаще всего кусочки червей, всего лучше т. н. железняка**, который крепче других; мотыль, который насаживается на крючок (не крупнее 10 №), не очень скоро и часто срывается или высасывается рыбой, употребляется только при вялом клеве, так же как и цельные или половинки навозного червя. При сноровке же на один кусочек железняка можно поймать чуть не два десятка ершей, во всяком случае гораздо больше, чем на кусочек красненького, плохо держащийся на крючке. Кусочки эти не должны быть более дюйма, а лучше в Чг дюйма, прокалываются крючком посредине, причем нет надобности прятать жало. Головка и хвостик обыкновенно бросаются в воду, а ловят только на средние отрезки; кусочки эти, особенно если они толсты, полезно на концах раздавливать, так как ерш берет тогда охотнее. Вся снасть и все принадлежности должны быть приноровлены к тому, чтобы не было никакой путаницы, задевов и вообще какой-либо задержки. При хорошем клеве рыболов-ершатник превращается в автомат, машинально снимающий ершей с крючков, оправляющий насадку и бросающий ее назад в воду и сейчас же вытаскивающий другую двойчатку, опять большею частию с двумя ершами.

На Москве-реке устанавливают лодку или на двух камнях, или на 2-х просверленных кусках рельс (от 30 до 50 ф. каждый), реже на небольших якорях. Один груз спускается с носа, другой - с кормы, причем одиночный ловец ставит сначала лодку носом почти против течения и спускает камень или рельсу с кормы, затем быстро переходит на нос и спускает другой груз, прежде чем лодка сделает полный оборот. На очень глубоких и больших ямах некоторые рыболовы перетягивают через всю реку крепкую толстую бечеву или тонкую веревку, на которой и передвигаются в стороны. Это очень крупный, относительно длинный беловатый червь, живущий больше в глиняном грунте и замечательный своею крепостью, живучестью и быстротою движений; голова у него очень острая, первая треть темнее, с синеватым отливом, хвост плоский, иногда почти белый.

Леска должна быть непременно волосяная, так как всякая шелковая более путается; удильник легкий, с тонким, чувствительным кончиком (очень хороши здесь наращенные кончики из китового уса), чтобы можно было заметить слабую ершиную поклевку; бубенчики и колокольчики привязывать не стоит. Рыболов садится верхом на скамейку (или еще лучше на доску, положенную вдоль лодки на две скамейки) так, чтобы одна удочка была с левой стороны, другая с правой; с правой же или привязывается плетеная корзина для рыбы с широким (открытым) отверстием, или спускается в воду частый и длинный сачок с обручем; чтобы крючки не задевали за брюки, на пояс надевается кожаный или клеенчатый фартук. Удильщик, быстро вытаскивая леску (иногда приходится ловить на глубине до 5 сажен), складывает ее на скамейке, двойчатку же с рыбой на колени; затем осторожно берет левой рукой ерша за жабры*, слегка сдавливая их, отчего ерш разевает рот, который, когда его тащат, он держит закрытым, а правой высвобождает длинный крючок из глотки, стараясь сохранить на нем обрывок червя. Рыбу кидают в корзину или сачок (иногда прямо в лодку, если в ней достаточно воды), снимают другую, насадку иногда слегка оправляют, затем, взяв двойчатку повыше грузила, бросают ее за борт и сейчас же выхватывают вторую двойчатку. Подсечки почти не требуется, так как обыкновенно ерш берет играющую насадку с налета и несколько приподнимает грузило, которое своею тяжестью делает подсечку. Поэтому весьма важно, чтобы груз был выверен и не §ыл бы тяжелее, чем следует, так как ерш тогда выплевывает насадку. Понятное дело, чем глубже место, тем менее можно поймать ершей и тем ловля их утомительнее. В закидку на длинные лески стоит ловить только с берега, если нет лодки. Некоторые любители, поленивее, ловят ершей на подпуски (см. "Налим"), оказывая им слишком много чести, так как подпуски часто путаются, особенно в водоворотах.

Вообще, брать ерша надо осторожно, так как уколы его плавников и жаберных колючек заживают нескоро и у людей золотушных сильно разбаливаются.

Обыкновенно ёрш осенью клюет жадно и верно, но бывает днями, что он почему-то берет вяло и неохотно. Тогда ловят его на цельных навозных червей, на мотыля и притом часто приподнимая насадку, не выше, однако, аршина, этим подразнивая ерша. Это называется ловить "на потягушку". После изобретения одним московским охотником двойных мотыльных крючков в виде щипчиков (см. "Елец") как осенняя, так и зимняя ловля на мотыля, г. е. собственно насаживание мотыля, значительно упростилось и ускорилось, так как этими крючками-щипчиками зараз захватывают поперек 2-4 мотылей, которые и защемляются при помощи колечка, спускаемого по стержням крючков до их сгиба.

Изредка, как было уже сказано, ёрш (крупный) берет (осенью) на малявку, при ловле окуней, даже попадается на блесну. Вообще ерши гораздо хищнее, чем это думают многие. В 1889 году в Москве-реке ерши все лето кормились молодью рыб, выведшейся в необычайном количестве. Желудок вскрываемых ершей был набит мальками, и потому клев начался очень поздно, почти в сентябре.

Зимняя ловля ерша начинается, как только озеро или река покроется льдом около вершка толщиною, а продолжается до тех пор, пока не образуются большие закраины и наледи. Это зимнее уженье в озерах обыкновенно бывает добычливее осеннего; в реках же за весь короткий зимний день редко удается поймать больше 600 штук ершей. Так как местами ерш составляет главный предмет зимнего уженья, то считаю уместным дать здесь описание как зимних удочек, так и главных зимних насадок, оставляя описание прочих принадлежностей зимнего лова до главы о налиме. Зимние удочки бывают двух родов - одни держатся в руках, другие ставятся на лед. И те и другие имеют очень небольшой размер, редко более аршина, обыкновенно гораздо менее. Первые состоят в общих чертах из короткого (и гибкого для ершей) прутика, обернутого для удобства камышом или кугой. Саратовская зимняя удочка отличается от западно-сибирского мотылька главным образом тем, что обертывается листьями палочника и иногда имеет у нижней рогульки свинцовую тяжесть. Башкирская же удочка, употребляемая на зауральских озерах, не так удобна, так как не имеет рогулек для наматывания запаса лесы. Первой ловят чаще с поплавком, вторую без поплавка, на весу, т. е. непременно держат в руке. В том и другом случае рыболов может удить только на две удочки из двух смежных прорубей - лунок. Но так как всякая рыба зимою, а тем более ерш, берет только там, где стоит, то прежде всего надо отыскать становище, а потому приходится прорубить до десятка и более лунок, прежде чем попадешь на место. В этом случае ловить на одну-две ручные удочки неудобно и нужно иметь такие снасти, которые бы можно было ставить над прорубями в большом числе и которые были бы видны рыболову.

Этим условиям вполне удовлетворяют так назыв. (по своей форме) колодки верхневолжских рыбаков и кобылки москворецких, устройство которых понятно из рисунков и очень просто: устойчивое деревянное основание небольшого объема, удобное для обхвата одною рукою, и вделанный в него (наглухо или съемный) короткий удильник из можжевелового прутика или китового уса; делаются кобылки больше из березы и имеют около четверти длины (без прутика), так, чтобы не могли свободно проскакивать через лунку под лед. Многие московские охотники имеют очень хорошо сделанные кобылки, со съемными удильни-ками, аккуратно укладываемые в шкатулку-ящик, служащий вместе с тем и сиденьем. При хорошем клеве рыболов, попав на место, удит на 3-2, иногда даже на одну кобылку.

Лески зимою повсеместно, за редкими исключениями, употребляются волосяные, потому что, во-первых, всякая рыба зимой не требует крепкой снасти, а главным образом потому, что шелковые (и пеньковые) лески чаще обмерзают на морозе и примерзают к проруби, чем волосяные. Для ершей зимою достаточно и 3-4-волосяной лески. Грузило должно почти касаться дна при почти вертикальном положении лески, т. е. иметь надлежащую тяжесть. Если ловить на кобылки и вообще на зимние удочки не в отвес, а отпуская насадку много ниже проруби, то при подсечке леска часто перерезается нижними острыми краями лунки.

Поплавки для зимнего уженья, кажется, употребляются только на Нижней Волге, в Саратовской губернии, и представляют только то удобство, что удильник (мотылек) можно и положить на лед. Делаются они из пробки, коры осокоря или из листьев палочника, из которых приготовляется рукоятка зимнего удилища. Для того чтобы на нем не намерзала вода, многие саратовские рыболовы делают такие поплавки, которые тонут от тяжести грузила. Крючки употребляются преимущественно мотыльные, т. е. с длинным стержнем мелких номеров. Московские удильщики ловят обязательно на двойчатки; саратовские тоже на два крючка, но крючки эти привязываются выше груза, как это видно из рисунка. Подмосковные промышленники, удящие ершей для продажи, чтобы сохранить их дольше живыми, нарочно спиливают бородки у крючков; на зауральских озерах также ловят зимой ершей (на мормыша) на крючки без зазубрины ради большей скорости вынимания крючка. Вообще все рыбы зимой, а ерш в особенности, настолько вялы и так мало оказывают сопротивления, что при хорошем клеве даже неблагоразумно ловить на обыкновенные крючки, ибо вынимать в мороз голой рукой крючок, заглотанный колючим ершом, не особенно приятно. Крючки же без бородки удобны тем, что б. ч. освобождаются из пасти рыбы в тот же момент, когда она выброшена на лед.

Зимними насадками для ловли ерша служат обыкновенный навозный червь, мотыль и местами мормыш, или горбунчик. Навозный червь употребляется чаще, так как он всюду известен. Его обыкновенно запасают на зиму с осени, причем хранят на погребе в корчагах или ящиках с отрубями, смешанными с конским калом; но в навозе, около бань, в оранжереях этого червя можно доставать и среди зимы. Насаживают его на крючок (№ 6-8) с небольшим хвостиком, но при хорошем клеве выгоднее ловить на обрывки.

Мотыль как насадка пользуется гораздо меньшим распространением, так как добыванием его занимаются, кажется, только в больших городах, но замечательно, что в Москве он вошел в употребление между рыболовами гораздо раньше, чем сделался известен за границей, по крайней мере во Франции, где, по словам Moriceau, мотыль получил известность лет 25 назад и сделал полный переворот в зимнем ужении. Действительно, это лучшая зимняя насадка и одна из лучших вообще - как по своему ярко-алому цвету, наиболее привлекательному для рыб, так и потому, что она живет в воде чуть не повсеместно, в течение круглого года составляет обычный, иногда главный, корм почти всех речных, озерных и прудовых рыб. Этот замечательный червячок - личинка комара-толкунчика (разные виды p. Chironomus), который летом мириадами толчется около берегов и над водой, складывая туда свои яички, из которых быстро развиваются красные личинки, зарывающиеся неглубоко в ил. Поэтому мотыль бывает только в тихих местах, в прудах встречается чаще, чем в реках, и бывает здесь крупнее и несколько темнее цветом. В мае и июне, даже в июле мотыль выползает наружу, на поверхность ила, причем темнеет и из яркого становится темно-малиновым, и из него выходит взрослое насекомое, живущее очень недолгое время, тогда как в виде мотыля, по-видимому, живет около года, может быть, и несколько лет. Добывание мотыля в Москве и Петербурге служит предметом особого промысла, так как мотыль требуется в огромном количестве для насадки, а также для корма рыб в аквариумах. Обыкновенно его достают со дна вместе с илом, зачерпывая последний решетами и продырявленными ведрами, привязанными к длинной палке, и затем промывая в решете же, пока в нем не останется чистый или почти чистый мотыль*. Запас мотыля обыкновенно держат в сыроватой тряпочке и в холодном и сыром месте. Более продолжительное время можно хранить его в коробке с сырым мохом, а еще лучше с сыроватыми листьями спитого чая. Насаживание мотыля на крючок требует навыка и сноровки, так как при неловком обращении из червячка сейчас же вытекает все его содержимое и остается только прозрачная кожица. Москворецкие рыбаки насаживают мотылей, прокалывая их у головы и нанизывая таким образом на сгиб крючка по 3-4 штуки, так что они или висят кисточкой, или извиваются на течении. Рыба при таком способе насадки берет охотнее, чем если мотыль насажен на крючок (самый мелкий) обыкновенным способом, как червь, с головы (или со второго сустава), но часто сшибает или же высасывает. Впрочем, что касается ерша, то он берет на мотыля самым добросовестным образом**.

Горсть чистого мотыля редко стоит в Москве дешевле 20 к.

Еще менее известная, но еще более интересная зимняя насадка - мормыш, бокоплав, или горбунчик, небольшой рачок из рода Cammarus, величиной около дюйма (б. ч. менее), сероватого или рыжеватого цвета, плавающий боком и сгорбившись, откуда и произошли его названия. Различные виды мормыша живут главным образом в озерах северной России и Западной Сибири; однако один из них найден был и под Москвой (в озерах Косине и в Сенежском), а потому, вероятно, встречается и во многих других озерах Средней России, на что обращаю внимание рыболовов. Мормыш любит холодную воду, и летом его почти не видно: он забивается под лавды (плавуны), которыми зарастают берега карасьих озер, где он особенно многочислен, и выходит оттуда только по ночам; к тому же рыба на него берет тогда плохо. Где нет плавучих трясин, т. е. в чистых, открытых озерах, мормыша очень мало. К середине зимы, обыкновенно, когда вода начнет портиться, сдыхаться от газов, развивающихся в иле, мормыши выходят из-под трясины**, усеивают нижнюю поверхность льда и служат почти единственною зимнею пищею всех озерных рыб, кроме карася и линя, зарывшихся в ил. Ловят мормышей на гороховину и на льняные или ржаные снопы, куда они забиваются. Еще удобнее ловить их решетом, спуская его на веревочках, к которым привязан пучок мочалы, натертый мукой: мормыши, наевшись, падают в решето. В большом количестве (целыми ведрами) ловят его (для продажи в тех местах, где его мало) огребая со льда из проруби, длинными узкими ящиками, прикрепленными к палке; еще больше попадает мормышей в мотню большого зимнего невода. Хранят его в небольших ямках, в подполье, в мокрой тряпице, также в осиновых кадушках, которые закапываются в землю или ставятся на погребе; здесь он может пробыть живым до двух недель. На зауральских озерах зимой удят (преимущественно ерша и окуня) исключительно на мормыша; гораздо реже - осенью. Насаживать мормыша очень удобно (с головы), и он держится довольно крепко даже на крючке без зазубрины, так что на одного мормыша ловят иногда до десятка рыб.

Искусственные мотыли (из плетеной крашеной жилки), появившиеся было в продаже, оказались непрактичными, но очень может быть, что они окажутся пригодными на быстрине и для очень голодной рыбы, хватающей насадку с налета. В конце февраля мормыши к тому же начинают заботиться о размножении. С первых чисел марта их можно уже видеть парами, in copula.

Зимнее ужение начинается, как только окрепнет лед и установится хорошая погода. Сначала ловят его на более мелких местах, но затем ерш сдается на глубокие ямы, ближе, однако, к берегу, около устьев, ручьев, подземных ключей, береговых родников; в озерах ерш избегает середины и больших глубин и жмется к берегам, где выбирает углубления и ложбины в ямах, не мельче, однако, 3-4 аршин. С некоторыми перерывами клев идет, все усиливаясь, до декабря, затем ослабевает и к январю, вообще на время сильных морозов, совершенно прекращается, начинаясь снова с оттепелями и постепенно усиливаясь до образования закраин, почти до начала нереста.

Как и другие рыбы, ерш в морозы берет слабо, но все-таки лучше, чем в ветреную погоду. При северном и вообще северных ветрах ерш вовсе не клюет и его можно ловить только на голые крючки-якорьки, самодером. Такая ловля, конечно, возможна, только когда ерш стоит на яме очень густо и в несколько рядов,

Ерш берет почти целый день, с раннего утра до сумерек, но клев несколько перемежается около полудня и усиливается к вечеру. При ужении прикормка (черви, мотыль, мормыш) употребляется весьма немногими, более тарова-тыми рыболовами-охотниками, но если она не будет замешана в глиняных шарах, то скорее приносит вред, а не пользу, так как, даже на слабом течении, достигает дна на несколько аршин ниже лунки, из которой ловят. Вообще при отвесной ловле прикормка далеко не имеет того значения, как при ловле с поплавком и на донную, в закидку. Зимняя поклевка ерша еще менее энергична, чем в другое время года, и среди зимы нередко бывает вовсе не заметна как при ловле на кобылки, так и с поплавком: ерш, взяв в рот насадку, стоит на месте без движения. Характер клева остается, однако, прежний и выражается или легким колебанием кончика удильника, или слабым звоном бубенчика, который, впрочем, очень редко привязывают к этому кончику; поплавок ерш сначала шевелит довольно продолжительное время, заглатывая червя, затем везет и плавно топит; впрочем, только тогда, когда груз очень легок и насадка лежит не на дне, также если груз, хотя бы и тяжелый, привязан отдельно или как на саратовской удочке (см. рис. 19).

Подсечкой торопиться нечего, и ввиду тонины лески она не должна быть очень резка: ерш зимой сходит с крючка, т. е. выплевывает насадку редко, и если рыболов попал на место, то вся его деятельность опять-таки сводится на поочередное вынимание двойчаток и снимание с них рыбы. На зауральских озерах подсечка производится не поднятием удочки или толчком, а более практичным способом, который очень удобен, когда удочку приходится держать в руке. Именно здесь ее держат в левой, а в правой озерный рыболов имеет небольшую деревянную лопаточку; при поклевке он только отводит этой лопаточкой леску вбок более или менее резким движением и вместе с тем, если глубина не свыше 4-5 аршин (причем уже левая рука вытянута вбок, а правая с лопаткой высоко поднята кверху), выхватывает рыбу из лунки; а так как зимой ловят здесь на крючки без зазубрин, то, как только ерш или окунь коснется льда, крючок высвобождается сам собой; если нет, то рыбу ударяют по голове лопаточкой, она разевает рот, и крючок выскакивает. Таким образом, если насадка (мор-мыш) цела, то рыболову довольно редко приходится дотрагиваться до крючка и до.рыбы, и, во всяком случае, этот способ ловли дает возможность поймать больше рыбы, чем при обыкновенном выбирании лески. В устьях Пахры, притока Москвы-реки, зимним ужением ерша, собирающегося сюда на зимовку, занимались прежде очень многие из жителей ближних селений; в последнее время это место (арендуемое у удельного ведомства за 80 р.) передавалось (только право ужения) за 175 р. одному крестьянину, который держал до 20 работников, получавших плату сдельно (20 к. за сотню*). Лучший клев бывает в феврале и начале марта, когда здесь почти ежедневно вылавливается (на крючки без зазубрин) от 10 до 1.5 тысяч рыб, которых арендатор хранит живыми в садках, отправляя затем в бочках в Москву, где сотня ершей стоит уже около 2 рублей.

По вкусу мяса ерш, несмотря на свою небольшую величину и костлявость, занимает одно из первых мест, почему ценится дороже всякой другой мелкой рыбы. Особенно хороша уха из ершей и стерлядей, а также заливное из ершей. Вообще ерш составляет самую здоровую, легкую и питательную пищу. Вкусом своим он обязан главным образом обильно покрывающей его слизи, а потому никогда не следует смывать ее.

Ёрш составляет, как известно, любимую насадку налима. Недурно берет на ерша и крупный судак, гораздо реже (и только местами) щука.